Магомед-Хусейн Гакаев – уроженец Чечни, ныне соискатель политического убежища в Европе. Родом из Грозного, бизнесмен, строитель, недоучившийся юрист. Закончить вуз, по его словам, помешала вторая чеченская кампания, когда он вступил в армию Ичкерии.
Он имел непосредственное отношение к громкой истории с похищением руководителя миссии “Врачи без границ” Кеннета Глака в 2001-м году. Впоследствие Гакаев был арестован, осужден и провел в совокупности десять лет за решеткой.
Гакаев впервые рассказывает, как развивались события с захватом и освобождением американского врача, и как в условиях войны взаимодействовали разные политические силы.
— Какова была ваша должность в армии?
— В структуре вооруженных сил Чеченской республики Ичкерия наша группа специализировалась на агентурной работе и контрразведке.
В феврале 2001-го мы узнали, что местная банда в Старых Атагах захватила колонну гуманитарной миссии “Врачи без границ” и взяла в заложники гражданина США, врача Кеннета Глака. После похищения американца бандгруппа увезла его в соседнее село Новые Атаги, но мы буквально в тот же вечер получили точную информацию о местонахождении похищенного. Мы провели операцию и забрали американца, а также обезвредили двух охранявших его людей.
После этого мы доложили обо всем нашему непосредственному руководителю Абдул-Халиму Садулаеву. Об американце стало известно и Шамилю Басаеву, и тот потребовал передать иностранца ему. Кроме того, вмешались арабы. Полевой командир Хаттаб предложил нам шестьдесят тысяч долларов за Глака. Он хотел выменять его у федералов на нескольких своих людей и даже звонил в Эмираты советоваться, как быть с врачом. Арабы настаивали, что его следует убить, если он сотрудничает с российскими спецслужбами. Мы отказались от денег, ждали распоряжений Садулаева.
— Глака искали?
— Да, на третий день в селе шла зачистка. Мы спрятали его в тайнике у местного жителя, снабдили его медикаментами – у него была астма. Американец говорил нам, что если попадет в руки спецслужб, его убьют, и объявят, что это сделали люди Масхадова. Он понимал, что его смерть – хороший повод очернить нас в глазах мирового сообщества. Он не был связан и слышал, что его ищут.
Наши руководители тем временем спорили о судьбе Глака. В итоге Садулаев и Басаев решили передать дело в Верховный шариатский суд. Тот постановил: гражданина США освободить, а всем сотрудникам гуманитарных миссий гарантировать безопасность. Всего Глак пробыл у нас 25 дней.
Мы сказали: “Кеннет, тебя отпускают”. Он ответил: “Я и не сомневался”. Мы привезли его к местному медику, а на следующее утро за ним приехали военные из Ханкалы. Спустя день мы услышали по телевизору, что ФСБ России провела уникальную спецоперацию по освобождению Глака. Позже Путин наградил всех участников операции медалями и орденами. На самом деле его не освобождал ни один российский службист.
— Кто на самом деле похитил Кеннета Глака?
— Организатором похищения был уроженец Грозного, некий Рустам Какиев. Он обосновался в Старых Атагах в конце 2000-го. Он сразу не вызвал доверия, поскольку легко выезжал из села в Грозный через блокпосты федеральных сил. С его появлением в селе было несколько нападений на мирных граждан с целью ограбления. Вот после этого мы и начали оперативную разработку этой бандгруппы. Об этом я рассказывал суду, но мои слова проигнорировали.
— Вас обвинили в похищении, но осудили не за это. Как развивались события?
— Меня арестовали федералы в октябре 2002-го. О Глаке речи не шло. Меня пытали, чтобы выведать информацию о наших войсках, а потом ликвидировать.
Под пытками на базе в Ханкале я подписал самооговор. Человек, которого брали вместе со мной, давно мертв. Чтобы выжить, я заявил, что причастен к истории с врачом. Тут же появились видеокамеры, начался показательный процесс.
Весной 2003-го меня судил Ростовский областной суд. Обвинение в похищении сняли, поскольку мы представили решение шариатского суда Ичкерии и доказательства, что освободили его добровольно. Меня осудили за незаконный оборот оружия, бандитизм и посягательство на жизнь сотрудников правоохранительных органов. Речь шла о ситуации 2002 году, федералы блокировали нас в Старых Атагах и пришлось с боем прорываться из окружения. Но мы не были бандитами. По сути, мы были военнопленными, просто Россия не признавала нас стороной конфликта.
— Вы пробыли в заключении десять лет?
— Да, после суда меня отправили в ИК-8 «Белый Медведь», что в Ямало-Ненецком автономном округе. Это та самая колония, в которой позже сидел украинский режиссер Олег Сенцов. Я проходил по специальной программе Международного красного креста, они мониторили мое состояние в колонии, слали запросы, помогали родным меня навещать. В 2012 я освободился, а еще через четыре года получил право иметь загранпаспорт.
— Почему вы уехали?
— Покинуть дом родной пришлось по соображениям личной безопасности. Да и о какой безопасности можно говорить, когда речь идет о современной России? Представьте свободолюбивого человека, отсидевшего за свои политические убеждения десять лет и живущего на территории этой страны. Не спорю, просуществовать как-то можно, до какого-то определенного времени. Но нет ощущения безопасности.