«Превратился в овощ». Нарушения прав заключенных с Кавказа

В середине апреля осужденный из Чечни Албек Дахтаев рассказал о возможных пытках и издевательствах, которые его могут ждать после перевода в колонию Т-2 Владимирской области. Перед этапированием сотрудники УФСИН предупредили, что везут его туда на «ломку». Адвоката дважды к нему не пустили. «Мне известно только, что он находится в штрафном изоляторе. Притом за что он помещен в ШИЗО, он не знает. Комиссия никакая не создавалась, и никаких нарушений, по его словам, он не совершал», – рассказывает адвокат Дахтаева Юлия Чванова.

Нарушение прав заключенных из регионов Северного Кавказа – систематическая проблема, уверены правозащитники. По данным доклада комитета «Гражданское содействие» (признан российскими властями иностранным агентом, с формулировкой не согласен) за 2019–2020 годы, основные нарушения связаны с религиозными вопросами и незаконным применением силы.

Албек Дахтаев отбывал наказание в ИК-17 УФСИН России по Мурманской области. В 2004 году его признали участником незаконных вооруженных формирований и приговорили к 25 годам лишения свободы. В 2018 году Европейский суд по правам человека пришел к выводу, что показания Дахтаев давал после пыток электрическим током. Кроме того, Россию признали виновной в нарушении права на справедливое судебное разбирательство и на уважение частной и семейной жизни. Заключенному была присуждена компенсация в размере 37 тысяч евро. Решение ЕСПЧ, однако, до сих пор не исполнено.

– Сами понимаете, как у нас к осужденным по террористическим статьям относятся. У нас они за редким исключением отбывают наказание в строгих условиях содержания (СУС). Дахтаев сразу и попал в СУС. Сначала в Омске, потом его отправили в Мурманскую область, – говорит его мурманский адвокат Лаура Леткаускайте. – Сначала все было более-менее спокойно, а потом, как началась активная переписка с ЕСПЧ, администрация колонии начала более предвзято к нему относиться.

Когда решение ЕСПЧ было вынесено, и в колонии узнали, что Дахтаеву присудили 37 тысяч евро, по словам осужденного, заместитель начальника стал требовать половину этой суммы. Это якобы должно было гарантировать ему возможность «спокойно сидеть дальше».

«В связи с этими угрозами мы обратились в Следственный комитет за возбуждением дела. Они, конечно, отказались. Пошла волна обжалований. Единственное решение в нашу пользу – суд признал незаконным постановку Дахтаева на профилактический учет как экстремиста и лица, склонного к распространению идеологической литературы», – рассказывает Леткаускайте.

Бесконечные суды, выигранное дело и решение ЕСПЧ в пользу Дахтаева – все это играло не на пользу выстраивания его отношений с администрацией колонии. «Естественно, он им уже поперек горла стоял. Со слов Дахтаева, ему неоднократно заявлялось о том, если он не «успокоится», то поедет в тюрьму. Естественно, он им создавал проблемы. Как следствие, в апреле 2020 года в суд было направлено ходатайство о переводе его в тюрьму», – добавляет адвокат.

Решение о переводе вступило в силу в декабре 2020 года, а в марте 2021 года Дахтаева этапировали. «Ему сказали, что он поедет во Владимир. Всем же понятно, что такое Владимир. Он у всех на слуху. Со слов Дахтаева, ему вроде бы сам начальник колонии и кто-то из оперативников сообщил, что поедет во Владимир он на «ломку»: мол, ты тут нам много неприятностей доставил, поэтому тебя просто повезут туда и либо физическим давлением, либо какими-то сексуальными действиями сломают», – рассказывает адвокат. Радио Свобода направило запрос в пресс-службу УФСИН по Мурманской области с просьбой прокомментировать информацию о поступавших Дахтаеву угрозах. Ответа нет.

После этапирования в дело вступила другая адвокат – Юлия Чванова. Увидеть Дахтаева она смогла всего раз в ИК-7 в поселке Пакино, куда его поместили перед тем, как отправить в Т-2. «При встрече мы обговорили, что если когда-то по какой-то причине меня к нему не пустят, я напишу ему электронное письмо», – рассказывает Чванова.

Ее опасения оказались не напрасны: после перевода Дахтаева в Т-2 попасть к нему ей не удается. И в первый, и во второй раз администрация колонии сослалась сначала на то, что комната для свиданий занята другими адвокатами, хотя, по словам Чвановой, других защитников там в тот день не было, потом на то, что рабочий день уже закончился. Радио Свобода направило запрос в пресс-службу УФСИН по Владимирской области с просьбой прокомментировать ситуацию. Ответа нет.

После первой неудавшейся встречи Чванова написала своему подзащитному электронное письмо. 29 апреля пришел ответ. «Расскажу про свои дела. 14 апреля меня из ИК-7 перевели в Т-2. По приезде мне сказали, что у меня ШИЗО, и выписали его мне в ИК-7 на 14 суток. Но в ИК-7 мне никто ничего не говорил. Комиссии не было. Даже не знаю, за что мне дали ШИЗО. 28 апреля у меня закончилось ШИЗО, но 27 апреля мне добавили еще десять суток. За что, не знаю. Я их спрашивал про тебя, была ты или нет. Неужели ко мне не приходил адвокат? Ответили, что не знают», – написал Дахтаев. Кроме того, у осужденного забрали всю атрибутику, относящуюся к его вере, – коврик для молитв и Коран – и насильно сбрили бороду.

Заключенные с Северного Кавказа – одна из самых незащищенных групп осужденных. Только за 2019–2020 годы комитет «Гражданское содействие» получил 543 обращения от заключенных или их родственников. В большинстве случаев речь шла о комплексе нарушений, отмечает автор доклада о защите прав жителей Северного Кавказа в исправительных учреждениях Оюб Титиев. В качестве наиболее частой причины жалоб он все же выделяет физическое насилие. «Остальное еще можно терпеть», – добавляет Титиев.

По его словам, физическое насилие может использоваться как один из методов наказания, а может служить инструментом для того, чтобы привлечь к ответственности случайного человека.

Именно так и произошло с осужденным из Вологды, чеченцем Русланом Магомадовым. В 2015 году он поехал в Турцию. Через несколько дней решил вернуться домой, но обратно его уже не пустили. Почти год он пытался приехать в Россию, периодически обращался за помощью к правозащитникам. В итоге Магомадову все-таки удалось добиться разрешение на въезд в страну, однако его тут же задержали в аэропорту Астрахани и отправили в СИЗО. Оказалось, что ему вменяют обучение в тренировочном лагере запрещенной в России группировки «Исламское государство», а также участие в военных действиях в составе «Казахского джамаата» – структурного подразделения ИГ. Историю Титиев пересказывает со слов жены Магомадова.

Сфабриковать обвинения в отношении выходца из Чечни удалось благодаря его безграмотности, уверен правозащитник. Нанять адвоката семья Магомадова не могла. «Защитник по назначению же недобросовестно отнесся к своей работе. Когда следователь давал Магомадову какие-то документы на подпись, тот их подписывал, доверившись своему адвокату», – рассказывает Титиев.

В итоге Магомадов получил 16 лет колонии. «За пять лет в исправительном учреждении он превратился в овощ: руки не работают, ноги тоже, говорит плохо», – вздыхает правозащитник. По результатам медицинского освидетельствования за 2020 год (есть в распоряжении редакции. – РС) Магомадов был признан инвалидом второй группы. У него диагностировали энцефалопатию смешанного генеза, систематическую эпилепсию и спастический тетрапарез. Симптомы, согласно выписке, появились через несколько месяцев после того, как Магомадов попал в колонию.

По словам Титиева, это свидетельствует о систематическом применении силы в отношении осужденного. «Если же он прибыл настолько больным в колонию, то трещит по швам обвинение. Как человек, который практически не двигается, мог участвовать в боевых действиях в Сирии?» – спрашивает правозащитник.

История Магомадова – не единственная. Две трети от общего количества дел, возбуждаемых в отношении выходцев из регионов Северного Кавказа, являются сфабрикованными, уверен Титиев. Многие из них не получают огласку, потому что осужденные все еще пытаются замалчивать все нарушения, которые в отношении них совершаются. Они боятся того, что условия их содержания станут еще более невыносимыми, если руководство исправительного учреждения узнает о жалобах.

Титиев уверен: обращений от выходцев с Северного Кавказа было бы гораздо больше, если бы были организации, которые эффективно могли оказывать им помощь. «Пока исправительные учреждения остаются самой закрытой и самой репрессивной системой в России. То, какой беспредел там творится, даже описать сложно, – говорит он. – И с каждым годом ситуация становится все хуже».

Обращения, согласно докладу, поступают в основном от осужденных, отбывающих наказание в Республике Мордовия, Владимирской, Иркутской, Саратовской, Оренбургской и Архангельской областях. Титиев связывает это с общим положением дел в каждом из регионов. «В Иркутске, например, я не могу найти ни одного свободного адвоката, который бы не боялся власти и мог открыто защищать осужденных», – рассказывает правозащитник.

Помимо систематических избиений, осужденные с Северного Кавказа жалуются также на незаконное водворение в ШИЗО за совершение молитв. Как говорится в докладе, нарушения прав заключенных, исповедующих ислам, являются системными. Сотрудники колонии не дают им возможности молиться пять раз в день и совершать омовение, как указано в Коране, заставляют осужденных представляться во время молитв, наказывают за чтение Корана, принимая его за экстремистскую литературу, и не предоставляют доступа к определенному рациону. За совершение любого мусульманского религиозного культа заключенного могут незаконно наказать с применением физической силы. Правозащитник считает: такое отношение к осужденным с Северного Кавказа связано со стереотипами, которые сложились в России вокруг них.

«Во время первой и второй чеченской войн многие сотрудники ФСИН побывали в командировках на Кавказе, – рассказывает Титиев. – Основное количество осужденных с Северного Кавказа тогда воевали. Над ними и издеваются те, кто участвовал в военных действиях в составе российских войск. Всю свою ненависть, которую они не смогли реализовать во время войны, они вымещают в новых условиях, когда осужденные из северокавказских республик поступают в колонии, связанные по рукам и ногам».