Елена Милашина: Почему я отказываюсь от франко-немецкой премии «За права человека»
Сегодня единственным уцелевшим в ковидные времена рейсом из Парижа в Москву был депортирован российский гражданин Магомед Гадаев. Сегодня же утром, когда за ним приехали в депортационную тюрьму в Париже, чтобы доставить в аэропорт, Магомед Гадаев вскрыл себе живот в знак протеста против незаконности происходящего. Апелляционный суд во Франции отменил решение о его депортации, но сотрудники французского МВД проигнорировали решение суда. Располосованный живот депортации не помешал: рейс с Гадаевым на борту вылетел совсем с небольшой задержкой — 36 минут.
На данный момент Гадаев находится в депортационном секторе аэропорта Шереметьево. Он смог позвонить своей жене по телефону, который ему одолжил для звонка посторонний человек. Кроме этого связи с Гадаевым нет: в ходе депортации у людей отбирают все личные вещи, включая мобильный телефон.
Магомеду Гадаеву 37 лет, из них во Франции он прожил 11.„
Он уехал из России в 2010 году, потому что в Чечне его похитили и держали на базе чеченского ОМОНа,
который тогда возглавлял близкий Рамзану Кадырову чеченский силовик Алихан Цакаев (сегодня замначальника МЧС по ЧР). Чеченские омоновцы похитили Магомеда Гадаева и вместе с другими незаконно задержанными гражданами России готовили «на результат»: ждали, пока у задержанных отрастут бороды, чтобы вывезти их в горы и расстрелять как боевиков. За это можно было получить награду от министра МВД РФ или денежную премию от главы Чечни.
ПОКАЗАНИЯ СВИДЕТЕЛЯ ПЫТОК
«Я служил в чеченской полиции и не хотел убивать людей» (18+)
Старший сержант Полка им. Кадырова Сулейман Гезмахмаев впервые рассказывает о внесудебных расправах над жителями Чечни, не скрывая имен палачей
Вместе с Магомедом Гадаевым в секретной чеченской тюрьме сидел другой российский гражданин — Ислам Умарпашаев. Он был похищен сотрудниками чеченского ОМОНа в конце декабря 2009 года прямо из дома. Его родственники обратились за помощью к правозащитникам Сводной мобильной группы, которую после убийства чеченской правозащитницы Натальи Эстемировой создал председатель общественного объединения «Комитет против пыток» Игорь Каляпин. Именно благодаря обращению родственников к правозащитникам Ислам Умарпашаев был отпущен, а вместе с ним чудом выбрался из чеченской секретной тюрьмы и Магомед Гадаев. Оба они дали показания в рамках единственного уголовного дела против чеченских полицейских по факту похищения и пыток, возбужденного благодаря усилиям сотрудников «Комитета против пыток».
Это дело появилось в том числе и благодаря тому, что в России поменялся президент. Не могу сказать, что Дмитрий Медведев был особо решительным в отношении чеченских силовиков, однако именно в те годы российским правозащитникам удавалось хоть как-то доносить до российской власти информацию о безумном произволе в Чечне, который творят государственные агенты. Когда президент в России поменялся, дело Ислама Умарпашаева, фактически доведенное до стадии задержания обвиняемых (палачи были официально опознаны своими жертвами), развалилось.
Причина депортации Магомеда Гадаева из Франции в Чечню (в России его никто не ищет, так как против Магомеда Гадаева нет никакого уголовного дела) официально неизвестна. Франция также не имеет к нему никаких официальных уголовных претензий. Есть лишь неофициальная: возможное участие в сутенерстве. Такая претензия, как мы понимаем, полностью нейтрализует самый главный страх французов по отношению к россиянам чеченской национальности: Гадаев точно не разделяет идеи запрещенного в России «Исламского государства».
Однако именно этим страхом прикрываются сегодня власти Франции. Чудовищное убийство французского учителя Самюэля Пати, которое в октябре прошлого года совершил переехавший во Францию в пятилетнем возрасте беженец чеченской национальности, способствовало воскрешению печально известного принципа, когда все чеченцы отвечают за одного. Именно этим принципом руководствовался Сталин в 1944 году, когда депортировал в казахстанские степи зимой весь вайнахский народ.
Сегодня почти каждую неделю из Парижа в Москву самолетом доставляют депортированных чеченцев.
В аэропорту Шереметьево они, как правило, пропадают и появляются в Чечне уже в качестве обвиняемых по сомнительным уголовным делам, с подписанными под пытками признательными показаниями об участии в незаконных вооруженных формированиях (которых в Чечне, по заявлению Рамзана Кадырова, давно не существует).
И это — в лучшем случае.„
Некоторые, как Ильяс Садулаев, депортированный из Франции 12 марта, и Лези Арцуев, депортированный из Франции 5 апреля, вообще исчезли.
В 2017 году МИДы Франции и Германии (которая в последнее время тоже не особо церемонится с российскими гражданами чеченской национальности) присудили мне совместную франко-немецкую награду «За права человека и верховенство закона». Наградили меня за то, что я написала о представителях чеченского ЛГБТ-сообщества, которых стали преследовать в Чечне, как до этого преследовали наркоманов, салафитов, инакомыслящих, критиков чеченской власти, а еще раньше — подозреваемых в терроризме.
Я много лет писала и пишу об этой системе похищений, незаконном лишении свободы в чеченских секретных тюрьмах, пытках током, избиениях, изнасилованиях людей в Чечне. И когда меня наградили (а награждали лично послы Франции и Германии в России), я подумала, что представители двух этих великих европейских стран хотя бы читали то, что я пишу.
Но если бы это было так, то вряд ли бы все это сегодня произошло с Гадаевым. Если бы судьба чеченского человека действительно была важна для руководителей этих государств, французские менты не плевали бы на решение французского суда, словно они в России. А российский гражданин не вспарывал бы себе живот во французской депортационной тюрьме, словно он в тюрьме российской, где порезанные вены, зашитые рты и бесконечные голодовки в порядке вещей.
Сегодня, после вспоротого живота Магомеда Гадаева, я понимаю, что во Франции время верховенства закона прошло и настало время верховенства страха.„
Я никогда не смогла бы работать в Чечне, если бы боялась. С трусами мне не по пути. И уж тем более не им меня награждать.
Официальный отказ от франко-немецкой премии «За права человека и верховенство закона» и саму премию в физическом ее выражении (медаль) я отправлю ценной бандеролью по адресу посольства Франции, в котором в 2017 году проходила торжественная церемония.
