В книге «Путин. Стратегия беспорядка» обозреватель Изабель Мандро и политолог Жюльен Терон анализируют ключевую роль армии и систему, которая была сформирована за 20 лет Владимиром Путиным. Несмотря на явно русофобский настрой, авторы отмечают преображение армии, которая стала современной и сильной.
Изабель Мандро (Isabelle Mandraud), Жюльен Терон (Julien Théron)
Когда Владимир Путин рассказывал о вывозе российскими спецподразделениями 28 февраля 2014 года бывшего президента Украины Виктора Януковича, который до сих пор находится в России, то не мог скрыть презрение. «Он сказал: „Я не мог подписать приказ о применении оружия, у меня рука не поднялась». Но можно ли его осуждать за это, я не знаю. Я не считаю себя вправе это делать. Хорошо это или плохо — последствия тяжелые от бездействия, это очевидно».
Российский лидер точно не постеснялся бы применить силу, чтобы заткнуть демонстрантов с киевского Майдана, чьи выступления привели к бегству Януковича. Насилие — неотъемлемая часть президентства Владимира Путина.
Он доказал это сразу же по приходу к власти второй чеченской войной (1999-2000, на самом деле продолжалась и дальше). Эта маленькая мусульманская кавказская республика немало настрадалась еще в ходе первой войны при его предшественнике Борисе Ельцине, а теперь ее ждал настоящий ад.
В октябре 1999 года, когда Владимир Путин официально был «всего лишь» главой российского правительства, на чеченскую столицу Грозный впервые обрушились ракеты. Начатые Россией массированные обстрелы не пощадили рынки, школы, больницы и жилые кварталы. Из-за стремления уничтожить боевиков под ударом оказались мирные жители, несмотря на «коридоры», которые должны были позволить им выйти из зоны обстрелов.
Вторая война стала еще более кровавой, чем первая (по разным оценкам, два конфликта унесли жизни 150 000 — 200 000 чеченцев при общем населении не более миллиона на тот момент), и сменила тон. Она стала рассматриваться как антитеррористическая операция, а не восстановление конституционного порядка, как было при Ельцине. Речь шла о борьбе не с сепаратистами или мятежниками, а «террористами».
24 сентября 1999 года Владимир Путин сделал перед камерами одно из своих самых знаменитых заявлений. Он пообещал «преследовать террористов везде. В аэропорту — в аэропорту. Значит, вы уж меня извините, в туалете поймаем, мы и в сортире их замочим, в конце концов. Все, вопрос закрыт окончательно».
Серия кровавых терактов, виновными в которых объявили чеченских боевиков (хотя здесь существуют подозрения насчет вмешательства ФСБ), стала толчком к возобновлению боевых действий в Чечне. Эта обстановка и воинственные заявления Владимира Путина облегчили его взлет в президентское кресло после неожиданной отставки Бориса Ельцина в декабре 1999 года.
От Грозного до Алеппо
Практически полное разрушение Грозного напоминает другой город: Алеппо. Сравнение снимков из чеченской столицы и обезображенной в 2016 году метрополии на севере Сирии просто поражает. Те же развалины зданий, разрушенные кварталы, скитающиеся по руинам люди, уничтоженные больницы, школы и рынки. Тот же ужас мирного населения. Та же тактика: заставить жителей восточных кварталов Алеппо бежать по коридорам, чтобы взять под контроль весь город. Те же заявления Владимира Путина.
Как и в прошлом, российский лидер говорил о борьбе с «террористами», в которой допускаются любые средства. «Мне вспоминается в бытность президентом наша последняя с ним встреча, на которой обсуждался Алеппо, — рассказывает Франсуа Олланд. — Должно быть, это был 2017 год. Он сказал мне: „Вы недовольны, что мы обстреливаем Алеппо, но в Алеппо одни террористы. Ну и мирные жители, понятное дело». Мирные жители не имеют значения для Путина. Я не говорю, что у него нет совести, но, если нужно освободить определенную территорию и ликвидировать засевшие на ней группы, военная стратегия Путина и России довольно проста: обстреливать, обстреливать и еще раз обстреливать».
Как бы то ни было российская армия, которая начала вмешательство в Сирии в середине 2010-х годов, была уже не той, что уничтожала чеченских мятежников в конце 1990-х. За почти 20 лет в ее рядах прошла существенная модернизация. Больше не осталось разрухи, в которую она погрузилась после распада СССР, примером чему стала авария атомной подлодки «Курск» 12 августа 2000 года с 118 членами экипажа на борту.
Поворотный момент наметился в марте 2001 года: воспользовавшись конфликтом министра обороны Игоря Сергеева с начальником генштаба Анатолием Квашиным, Владимир Путин сместил главу Минобороны и заменил его Сергеем Ивановым, также бывшим сотрудником КГБ и заместителем Путина на посту директора ФСБ в 1998 году. Это решение стало первым и основополагающим шагом к восстановлению порядка в армии, а также началом смены парадигмы.
Поскольку ядерные силы не могли оказать российской армии никакой помощи в современных конфликтах, ей было необходимо провести реорганизацию, чтобы наверстать отставание в сфере передового оружия, робототехники, кибервойны и связей с общественностью.
Молниеносная война с Грузией в августе 2008 года стала лишь эскизом перемен. Постсоветская кавказская республика в рекордный срок (менее чем за неделю) потеряла 20% территории в результате отделения Абхазии и Южной Осетии, которые были признаны «независимыми» Россией 26 августа 2008 года. Тем не менее состояние российской армии еще оставляло желать лучшего.
Под началом Анатолия Сердюкова (назначенный на место Сергея Иванова гражданский выходец из «питерского клана») реформа армии ускорилась. Военную службу сократили до года вместо двух. Была пересмотрена вся командная цепочка, и тысячи офицеров были отправлены на пенсию или за дверь. (…)
Настоящее преображение российской армии пошло в 2012 году, когда во главе Минобороны встал Сергей Шойгу, в прошлом — министр чрезвычайных ситуаций. Этот уроженец Тывы (регион на юге Сибири, где преобладают тибетский буддизм и шаманизм) не был военным: некогда он руководил заводом и был в первую очередь политиком. Именно он возглавлял партию «Единство», которая была сформирована для продвижения Путина к власти в 1999 году при помощи Бориса Березовского, которому впоследствии пришлось бежать в Великобританию. Кроме того, Шойгу проявил себя как настоящий политтехнолог в сфере президентского пиара: это он организовал знаменитые «мужественные» снимки главы государства, например, с голым торсом на лошади или в ледяных водах реки Хемчик в Тыве.
Кроме того, это Шойгу привел православие в армию. Он стал первым министром обороны, который осеняет себя крестным знаменем, выходя на Красную площадь в дни военного парада, а 22 июля 2020 года он открыл храм вооруженных сил в парке «Патриот» в присутствии Владимира Путина и патриарха Московского. Металлические пластинки на фасаде здания, которое посвящено «75-летию Победы в Великой Отечественной войне, а также ратным подвигам русского народа во всех войнах», придают ему безусловный военный облик. Архитектура тоже не поскупилась на символы: диаметр главного купола составляет ровно 19,45 метра (отсылка к победе в 1945 году).
Внутри на фресках и витражах переплетаются религия и война, святые и командиры вооруженных сил. Портрет Владимира Путина был убран оттуда в последний момент из-за вспыхнувшей полемики. Но Сталин все еще остается, несмотря на устроенные им страшные гонения на церковь.
Подчеркивая историческую преемственность с СССР, Владимир Путин формирует «постоянный предвоенный настрой», как считает генерал Ги Нюиттанс, французский военный атташе в России с 2012 по 2016 год: «Каждый день россиянам твердят, что враг у дверей или даже уже внутри с пятой колонной. Этот обезличенный враг позволяет менять американцев на украинских фашистов по собственному усмотрению».
Сергей Шойгу принялся за возложенную на него задачу вместе с верным соратником, начальником генштаба Валерием Герасимовым (он командовал 58-й армией в северокавказском военном округе во время второй войны в Чечне и тоже получил назначение в 2012 году).
Впервые особое внимание было уделено кадровым ресурсам, карьерному развитию и боевому духу солдат, чья численность стабилизировалась у отметки в миллион человек. Казармы отремонтировали, дедовщина пошла на спад, экипировку модернизировали, доля контрактников росла. «Подтянутые, аккуратные, дисциплинированные (и, заметим, совершенно трезвые) солдаты и офицеры разительным образом отличались от тех, кто одержал победу в 2008 году», — писал Александр Гольц, один из наиболее критически настроенных военных экспертов. Кульминацией этой политики стала безукоризненно проведенная аннексия Крыма «маленькими зелеными человечками», то есть дисциплинированным и хорошо подготовленным спецназом.
Кроме того, в сухопутных силах впервые возникла новая категория: военная полиция. Эти не существовавшие ранее в России подразделения показали себя во время вмешательства в Сирии, где их можно было узнать по новеньким беретам и повязкам «MP» (Military Police). Их набрали из спецназа Ингушетии и Чечни и поручили им патрульные и разведывательные операции, переговоры с сирийскими мятежниками, а также выдачу гуманитарной помощи (она старательно снималась на камеру).
Военные игры
Военные училища получили новое финансирование, образованию стали уделять большое внимание. «Самым удивительным стало восстановление военно-политического управления генштаба, чья цель заключается в просвещении военных так, чтобы те были невосприимчивы к „антироссийской» западной риторике. Оно приступило к изменению дирекции по образованию, которая ранее занималась „работой с персоналом» без политической составляющей. Теперь ее главной целью стало формирование у военного идеологической настроенности против „обрушивающихся на Россию кампаний лжи». Использовался также и религиозный аспект. Кульминацией тому стал новый храм».
Упраздненное в 1991 году военно-политическое управление прививало войскам советизм при СССР, и теперь его ждало триумфальное возвращение по указу Владимира Путина от 30 июля 2018 года. Руководство поручили генералу Андрею Картаполову. Этот уроженец бывшей ГДР руководил началом операций в Сирии и был по такому случаю повышен до замминистра обороны.
На более низком уровне армия проникла в школы, где детей призывают на шествие 9 мая с самых малых лет. По всей территории страны появились кадетские классы. Мальчики и девочки с 11 лет учатся там обращаться с оружием, а старшеклассники проходят обязательную военную стажировку. Множатся военные «академии» и возрождаются старые структуры вроде ДОСААФ (Добровольное общество содействия армии, авиации и флоту России), которое готовит молодежь к военной службе. Оно было сформировано в 1927 году, заброшено в 1991 году и вернулось в 2009 году.
Как бы то ни было, самым масштабным военным движением стала «Юнармия», которая была основана совместно с ДОСААФ, ветеранской ассоциацией и армейским футбольным клубом ЦСКА. Она доступна для молодежи от 8 до 18 лет, обладает собственной формой, красным беретом, штабом и стендом в парке «Патриот». На открытии в 2016 году Сергей Шойгу пообещал новобранцам, что они научатся «стрелять из всего, что стреляет, кроме ракет». Четыре года спустя «Юнармия» (тут учат обращаться не только с оружием, но и с камерой) насчитывает более 700 000 членов. Пройденная здесь подготовка дает дополнительные очки при поступлении в вузы.
Идеологическое воспитание дополняется множеством операций на местах. Прежде всего, военными учениями, число которых увеличилось почти на 30% с 2012 по 2017 год. Они охватывают всю страну, от Кавказа до Прибалтики, от Калининграда до Дальнего Востока и Арктики, а их масштабы только растут. В 2017 году в НАТО отмечали, что Россия проводила учения «за последние десять лет дестабилизирующим образом, (…) использовала их для запугивания или сокрытия планируемой агрессии. Это впечатление лишь усиливается из-за эрозии стабильности и безопасности, которую создала Россия выходом из договора об обычных вооруженных силах в Европе в 2007 году, а затем агрессией в Грузии в 2008 году и на Украине в 2014 году».
