История женщины, которая вернулась в родную Чечню после войны
Вера Достева родилась в Грозном. Чечня — ее родина. Она ветеран спорта, в юности состояла в сборной по легкой атлетике, бегала за Чечено-Ингушетию. В Грозном родился ее сын. Во время войны с Россией она уехала, а в 2006-м услышала призыв Рамзана Кадырова: он звал домой русских. Она поверила и вернулась. Итог — маленькая пенсия, квартиру «отжали». В свои 67 Вера скитается по общежитиям, работает в летний сезон спасателем на Грозненском море, учит английский, мечтает встречать иностранных туристов и показывать им родные горы.
— Я из рабочей семьи. Мама работала в известковом цехе, а папа строил ТЭЦ2. Мне не довелось его увидеть. Я только должна была родиться, когда он поехал в Ставрополь в командировку, попал под дождь, заболел и умер. Я помню детство в Грозном, в городе жило очень много русских.
Мне было пять, когда мама получила травму на заводе, руки и ноги отказали. Я и брат попали в детский дом. Он в Курчалой, я в Шали. Спустя несколько лет моя мама умерла после операции.
В шестом классе тренер легкоатлетической сборной предложил мне профессионально заняться спортом. Бегать я любила. Стала тренироваться и ездить на соревнования.
Окончила педучилище, спортивный факультет. Работала в спортивном обществе «Буревестник», была тренером по легкой атлетике, методистом, инструктором. Имела медали, грамоты, вымпел… После войн и многолетних скитаний ничего не осталось.
— Как сложилась ваша судьба в 90-е годы?
— В дудаевское время, ещё до войны, ездила работать на поля в Ачхой-Мартан. Никакой иной работы не было. Приходилось брать с собой маленького сына. С мужем к тому времени расстались, он уехал из Чечни. На полях были овощи. Заготавливали на зиму, продавали, так и выживали. Обидно. Столько заготовок сделали — и война началась. Все пропало. 94-й год. Вскоре убили моего брата.
Я оставалась в Чечне до 96-го года, перебивалась случайными заработками.
— Как удалось выехать?
— В начале августа чеченские власти стали организовывать вывоз детей из республики на отдых в летние лагеря. Спешно отправляли кого куда. В Нальчик, за границу. Иностранные фонды помогали. Мой сын уехал 3 августа, а спустя два дня начался штурм города, в Грозный зашли боевики. Я стояла на остановке, когда прилетел снаряд, получила ранение в ногу и в грудь. Сама вытащила осколки. Вскоре дали коридор, я выбралась из Грозного. Люди бежали в чем были, кто-то вовсе без вещей. Я с трудом нашла ребенка, долго лечила раны. Десять лет скиталась. Россия, Украина. Жили где придется, по знакомым. Между городами передвигались, ловя на трассе попутки. Никаких компенсаций или жилья по случаю нашего беженства в России добиться не удалось.
— Поэтому решили вернуться в Грозный?
— Подумала, раз Кадыров зовет, надо ехать. Тем более, за мной сохранялась материнская квартира. У меня ордер на нее был и участковый сказал заселяться.
Но когда я пришла, оказалось, что квартира заперта. Тут же в подъезде подошел мужчина, начал угрожать, чтобы я больше сюда не ходила. Я говорю, я тут с 73-го года прописана, а вы кто такой? Он говорит, иди в мэрию разбирайся. Так я жилья лишилась. Я носила с собой ордер, чтобы Кадырову показать, если удастся встретить. Но спустя четыре дня после угроз меня избили на улице, сумочку отобрали и документы сожгли. Я пошла в мэрию на прием, и меня с сыном определили в пункт временного размещения в поселке Мичурина, потом перевели на Бульвар Дудаева, в комнату без удобств. Там я прожила тринадцать лет. Сын уехал учиться в другой регион. Сейчас ему и вернуться некуда.
В прошлом году нас с соседями принудительно перевели в другое общежитие, в Старопромысловский район, а теперь и оттуда выселяют, якобы на ремонт закрывается. Дают подписать договор найма вместо соцнайма. Боюсь, будут взимать высокую плату. Так хочется свою, хоть маленькую квартиру, устала от жизни по общагам! Что характерно, есть семьи, которые только приехали в общежитие, а через год уже получили квартиры. А мы четырнадцать лет ждем.
— Вы не дали утонуть 13 людям на Грозненском море, как это вышло?
-Несколько лет назад открыли городской пляж, я узнала, что нужны спасатели на летний сезон. Прошла курсы в Пятигорске и устроилась на работу на женский пляж. Четыре года спасаю. Летом без выходных работаем. Следим, чтобы отдыхающие за буйки не заплывали, чтобы был порядок. Однажды целая компания на дно пошла, две сестры и подружка. Им кто-то круг кинул, и еще две женщины бросились их вытаскивать, в итоге сами начали тонуть. Пока я доплыла, одна уже была без чувств.
Схватила ее за волосы, подняла подбородок. Одну держу и тех троих на круге тащу. Работаю одними ногами. Какой-то парень прибежал на помощь. Взял у меня пострадавшую, вытащил из воды и положил на песок. Сам убежал, нельзя же парню-чеченцу девушку трогать. Я начала рот в рот дыхание делать. Массаж сердца, воду откачиваю. Она отплевалась и кричит «Седа, Седа!». И в воду рвется. Оказывается, ее младшая сестра утонула. Только на следующее утро нашли.
За 13 спасенных за четыре года власти меня не поблагодарили. Зато сами люди в городе, в транспорте узнают, говорят, это наш спасатель! Мне приятно.
— С национализмом сталкиваетесь?
— Не без этого. И в общежитии бывали конфликты на этой почве. В результате я перестала пользоваться общей кухней. Бывает, слышу «убирайся в Россию». Но в основном люди хорошие, дружим, помогаем друг другу.
— Вы любите Чечню?
— Люблю. Сейчас учу английский, чтобы иностранным туристам красивые места, горы показывать. У меня высшее образование спортивное. Занималась альпинизмом и туризмом. Покоряла вершины близ Итум-Кали. Хочу стать гидом. В любом случае, развиваться надо.
